Semenoff - Вжиться и выжить[СИ]

— Ирука, — попытался блондин меня перебить, — нельзя с ней так, она же обидится! С ней можно…

— Я знаю, что я Ирука, — сварливо ответил я, не дав ему договорить. И кстати, я тоже могу обидиться. Мне, например, не нравится, когда мои бывшие ученицы меня оскорбляют и обзывают дураком и козлом.

Наруто смутился.

— Они так на самом деле не думает. Она это со злости сказала!

— А что, если со злости, то значит, что все можно? — поинтересовался я.

Узумаки смутился и замолчал. Подумав с минуту, он прервал затянувшееся молчание.

— Думаю что можно… Он ведь не думала, что говорит. За нее говорила ее злость.

— А помнишь, о чем я тебе говорил до того, как она появилась? О том, что она не думает.

Блондин снова смутился.

— Но ведь ее можно понять!

— Наруто, ну не кричи — люди спят.

— Извини, — уже шепотом.

Саске, правда, не спал, а подслушивал, но на это плевать.

— И, кстати, почему ты бросился тогда ее защищать? Ты ведь тогда ожидал, что я тебе заместо нее стукну, так зачем?

Наруто надолго задумался.

— Я не знаю точно, — наконец признал он. — Я просто понял, что если ты ее и в самом деле выпорешь, то вы уже никогда не станете друзьями и не можете нормально общаться, даттебйо! Она ведь всегда была отличницей, вот. И ее никогда не наказывали. Она бы не простила, вот…

— То есть для тебя было бы лучше получить по голове или заднице самому, чем дать наказать ее?

Наруто неуверенно кивнул.

— Наверное, так. Для меня это было бы не так больно и обидно, как для нее.

— Поня–я–ятно, — протянул я устало и разочарованно.

Молчание затягивалось, каждый думал о своем и не спешил нарушать тишину.

Я думал о том, какой же все–таки Наруто еще ребенок. Впрочем, это неудивительно. Ему едва исполнилось 13, он младше того же Саске. А Сакура еще на пару месяцев старше красноглазого. Плюс социальная изоляция, из–за которой Наруто ведет себя младше собственного возраста. А ведь еще нельзя забывать о том, блондин — Узумаки, пусть и полукровка. А значит — не только жить должен дольше, но и взрослеть медленнее. В пересчете на возраст обычных детей сколько ему там — лет 10? Или может 9? Или даже еще меньше?

Мелкий снова зашевелился, судя по решительному виду, он опять собирался спорить.

— Наруто, ты понимаешь, что пытаясь ее защитить, ты только делаешь хуже? Ей хуже.

— Э-э? — недоуменно уставился на меня блондин, став чем–то похожим на удивленного и немного испуганного котенка.

— Я не могу убедить Сакуру в том, что ей нужно взяться за ум и начать тренироваться, пока ты и Какаши будете постоянно ей потакать и заступаться за нее. Пока я один указывай ей на ошибки, она думает, что я к ней придираюсь и ничего не делает.

— Ну, раньше ты ее так не критиковал, — робко заметил Узумаки, видимо, все еще пытаясь осознать, как и чем он мог навредить своей Сакуре–чан. — И не придирался, — добавил он чуть погодя.

— Делать мне больше нечего, как придираться к ней, — фыркнул я сердито, — Не хочу чтобы она умерла. И не хочу, чтобы ты однажды умер из–за ее дури! Даже такой инвалид, как я, может ей помочь не свернуть шею по глупости, но она же никого не слушает!

— Ты не инвалид!

— Не о том я, — замотал я головой. — Пойми, Наруто, она должна тренироваться, чтобы выжить и остаться в нашей команде. Я отношусь к ней так, как она того заслуживает. Ни больше, ни меньше. Еще в Конохе я пытался направить ее на курсы ирьенинов, которые ей бы идеально подошли. И Сакура мне в ответ истерику устроила. Теперь она смеет обвинять тебя в том, что ты за нее не заступаешься. А ей бы следовало задуматься над тем, а почему ты вообще должен это делать? Она что, хоть чем–то это заслужила? Постоянно защищая ее, и потакая ее капризам, ты приучаешь Харуно к мысли, что все ей должны, поэтому будут терпеть ее выходки и будут ее защищать. А это не так. Если ты действительно хочешь помочь Сакуре — не давай ей себя использовать.

Наруто хотел было что–то сказать, но осекся и грустно вздохнув, замолчал. Судя по эмоциям, он был растерян и не знал, соглашаться со мной или нет. Ему явно нужно было больше времени на обдумывание.

Когда мысленный таймер отсчитал чуть больше минуты, я решил растормошить мелкого:

— Я вообще думал, что ты попросишь рассказать сказку, — наиграно обижено шмыгнул носом и спихнул его руки, а то он своими острыми локтями попал как раз между ребер.

— Ирука!

— Да-а? — без особого энтузиазма отозвался. — Опять про Сакуру будем говорить?

— Да, — немного растеряно подтвердил мелкий.

— Когда она поумнеет, тогда и поговорим.

— Она не дура! — свое восклицание Наруто еще подкрепил слабеньким тычком мне в спину.

— Тогда я дурак? — перевернулся и с улыбкой посмотрел на мальчишку. — Чтобы не погибнуть на миссии тренироваться не нужно, да? А чтобы не нарушать правил их знать не обязательно? Это как — правильно?

— Ээ… Нет, — вынужден был признать Наруто.

Задумавшись, он сел по–турецки и сложил руки на груди. Я в это время перевернулся на бок, чтобы шею не выворачивать, и подпер щеку рукой.

— Так что на счет сказки? — весело прищурившись спросил я.

— Давай, — вздохнул Наруто, немного поколебавшись. Судя по его эмоциям, он решил, что о Сакуре говорить бесполезно. Надеюсь, не потому, что он подумал, будто я вредничаю и вообще к ней несправедлив.

— Эта история будет про странное существо по имени Чебурашка.

В слова Шапокляк я довольно много отсебятины вложил, так что у нас с Наруто снова завязался спор о морали.

— Я не говорю, что совсем нельзя делать добрых дел, нет. Главное — не «причинять добра» тому, кто этого не хочет. Вот и все.

— Но… — попытался было перебить Наруто.

— Спа–а–ать, — нарочито зевнул я и потрепал блондина по волосам. — Поздно уже. Давай уже укладываться.

— Хорошо. Спокойной ночи — тихо сказал мальчик.

— Спокойной ночи, Наруто. Спокойной ночи, Саске.

«Вспышка» удивления и тихое:

— Спокойной, Ирука–сенсей.

Утром, после завтрака, мы втроем потащились переписывать документы — Сакура, увидев меня, мерзко скорчила свою кукольную мордашку и ушла. Хотел было подойти и сделать внушение, но Какаши стал сверлить меня взглядом, подкашливать, всячески хмыкать, намекая, чтобы я ее не трогал. Так что пришлось плюнуть и забыть. Баба с возу — и волки сыты! Хатаке остался под предлогом того, что нужно сторожить пленного, а Тадзуна снова попросил у Наруто клонов в помощь. В ответ на мой недоуменный взгляд оба замялись.

— Я все еще жду ответа, — сложив руки на груди, сказал я.

Тогда Узумаки выпалил:

— Люди боялись Гато и поэтому уходили со строительства моста. Дедуле — Тадзуне нужна была помощь, поэтому я отсылал с ним клонов.

Я сначала хотел было сказать пару ласковых эксплуататору детского труда, но подумав, только уточнил, не болела ли у мелкого голова от переизбытка клонов, а следовательно, информации. Напомнил ему, что от использования множества клонов быстро заканчивается чакра и накапливается усталость и что он должен быть осторожнее, чтобы переизбыток информации от разом развеявшихся клонов ему не повредил. А Тадзуна зря радуется. Зарплату для Наруто я из этого старого козла вытряхну. Архитектор был явно из той породы людей, что имели поганую привычку садиться на шею тем, кто шел им навстречу.

— Все в порядке, Ирука! — заверил меня Наруто, почесывая в затылке и улыбаясь. — Я совсем не устал!

— Тогда ладно.

Как только мы снова начали переписывать чертовы бумаги, к нам присоединились Виктор и Хаку.

Работать с ними было… комфортно. Атмосфера была поначалу немного напряженной, но уже к обеду ребята непринужденно болтали, а после него — стали задавать вопросы сытому, а потому благодушно настроенному, Не — Забузе.

Тот отвечал скупо и односложно, но благожелательно, чем бессовестно пользовались и Наруто и, как ни странно, Саске.

Ну, и я решил немного обнаглеть и, когда мы расходились, шепотом попросил Виктора потренировать меня.

На следующий день, с утра пораньше я оставил клона и смылся.

Около домика на дереве меня уже поджидал Виктор, развалившись на толстой ветке, торчавшей из стены.

— Начнем тренировку со спарринга, — услышал я в ответ на приветствие.

— Ээм… Я не думаю, что это хорошая идея! — нервно отозвался я, намекая на Обезглавливатель, который расчехлил Вик. Какаши себе руки отсушил, когда принял удар этой рельсы на кунай, а я, по–моему, должен был пополам переломиться.

— Согласен, это просто отличная идея, — кровожадно улыбнулся мечник, выпустив КИ.

Примерно минуту я кое–как уклонялся от заточенной рельсы… Дольше не смог, потому что Виктор перестал меня жалеть.

Будто в замедленной съемке лезвие меча понеслось навстречу моему лицу.